Дорфман Л.Я. Воплощения и превращения как формы взаимодействий индивидуальности с миром - Театр. Актёрское мастерство. - Библиотека по арт-терапии

Дорфман Л.Я.

Воплощения и превращения как формы взаимодействий индивидуальности с миром

Проблема

Я исхожу из того, что существует как бы изначально заданное человеку, его жизни и бытию драматическое противоречие между физическим разрывом, разорванностью его с другими людьми, бъектами мира, с одной стороны, и его же глубинным стремлением восстановить свою тотальность и целостность, соединившись с миром, слиться с ним в единое целое, сохранив, однако, самого себя, свою индивидуальность, с другой стороны. В этот класс событий жизни индивидуальности попадает феномен человеческого инобытия. Человеческое инобытие есть такая форма существования человека, когда он оставляет какие-то следы, отпечатки в других людях, предметах, вещах, произведениях искусства и т. п. Иначе говоря, здесь мы сталкиваемся с проблемой существования человека в иных, чем он сам, носителях, с проблемой многократного умножения жизни индивидуальности благодаря трансляции ею каких-то важных и личностно значимых ее же качеств, сгустков ее жизни в окружающий мир, на его субъекты и объекты. Оборотная сторона инобытия состоит в том, что каждый человек, предметы, вещи и т.д. содержат в себе следы, отпечатки, неизгладимую печать чьих-то переживаний, мыслей, ценностных ориентаций и т.п. С тех пор, как Гегель определил предметность как продукт (отчуждение) абсолютного духа на некоторых ступенях его развития, проблема человеческого инобытия неоднократно попадала в фокус внимания философов и психологов. Так, проблема инобытия, безусловно, отражена в концепциях превращенных форм М. К. Мамардашвили [24, с.269-282], личностных вкладов и отраженной субъектности А. В. и В. А. Петровских [26, с.44-54; 27, с.8-38], личности и смыслообразующей функции искусства Д. А. Леонтьева ([23, с.57-70], 1993), экзистенциального анализа В. Франкла [30], трансактуализации C. Дудек [35, с.194], М. Коула [15, с.5-20], трансперсональной психологии С. Грофа [5].

Исследование человеческого инобытия в русле столь разных направлений и традиций явно свидетельствует об актуальности проблемы существования человека в иных, чем он сам, носителях. В то же время сам факт изучения этой проблемы с различных позиций говорит о многоплановости и многомерности инобытия как такового. До сих пор, однако, проблема человеческого инобытия рассматривалась по преимуществу односторонне: речь шла либо об объективации субъекта, и тогда инобытие субъекта мыслилось в объекте не иначе, как по логике этого объекта, либо о субъективации объекта, и тогда инобытие субъекта мыслилось не иначе, как экспансия объекта и его преобразование в заместитель субъекта, который опять-таки имеет объектные формы существования, но субъектные источники происхождения. Если иметь в виду не столько предмет исследований, сколько исходные, часто неявно выраженные, методологические установки, то первая линия исследований (примем условно за точку отсчета Гегеля) затем прослеживается, в частности, в Ленинской теории отражения и некоторых вариантах ее развития по отношению к творчеству (см., напр., А. Т. Шумилин, 1987), превращенных формах М. К. Мамардашвили [24, c.269-282], поисках смысла в мире в экзистенциальном анализе В. Франкла [30]. Вторая линия исследований обнаруживается в исследованиях трансактуализации, связываемой со стремлением к власти [35, с. 194], личностных вкладов [26,с.44-54;27, с.8-38]. До недавнего времени считалось, что нет никаких логических предпосылок для примирения этих двух линий исследований. Ведь для полного описания инобытия необходимо принимать во внимание его и объектные, и субъектные основания; но они, однако, являются взаимоисключающими, хотя в равной степени необходимыми для исчерпывающего понимания данного феномена. В истории науки подобного рода проблемы наиболее отчетливо назрели в начале нашего столетия в квантовой физике. Физики установили, в частности, что субатомные частицы имеют двойственную природу. Они могут проявляться как частицы и как волны. Такая же двойственность наблюдалась при исследованиях света. В одних случаях он проявлял свойства электромагнитного поля, в других же представал в форме отдельных квантов энергии, фотонов, не имеющих массы и всегда движущихся со скоростью света. Данные два описания взаимоисключающи, но одинаково необходимы для полного понимания рассматриваемых явлений. Это нашло свое выражение в новом логическом приспособлении, которое Н. Бор назвал принципом дополнительности [32]. Правда, новый принцип не разрешает парадокс, а только вводит его в систему науки. В нем принимается логическое противоречие двух аспектов реальности, взаимоисключающих и в то же время одинаково необходимых для исчерпывающего описания явления. Эти идеи получили отклик в собственно психологических исследованиях. В русле трансперсональной психологии С. Гроф выдвинул положение об одновременной первичности и вторичности сознания по отношению к материи как взаимоисключающих и в то время дополняющих друг друга[5]. Именно С. Гроф, пожалуй, был одним из первых, кто поставил проблему инобытия как трансперсональный модус существования человека в контексте двойственности взаимоотношений сознания и материи. Между тем, мы встречаемся с подобного рода проблемами и в других областях научных исследований. Например, М. С. Каган и А. M. Эткинд использовали принцип дополнительности для описания индивидуальности как объективной и субъективной реальности[13, с.5-15]. В рамках системного подхода В. П. Кузьмин выдвинул положение о двойственности качественной определенности, имея в виду, что предмет может рассматриваться и как часть видо-родовой системы и в качестве самостоятельной системы[17, с.3-14; 18, с.3-13]. Правда, ни М. С. Каган и А. M.Эткинд, ни В.П.Кузьмин специально не изучали проблемы человеческого инобытия. Инобытие как преодоление разрыва между онтологическими сущностями индивидуальности и объектов мира На базе теории интегральной индивидуальности В. С. Мерлина [25] мной была разработана концепция метаиндивидуального мира. Базовой характеристикой, раскрывающей сущность и своеобразие метаиндивидуального мира, является двойственность его качественной определенности. Индивидуальность и ее мир взаимодействуют между собой одновременно как самостоятельные системы и как подсистемы друг друга. Этим и обусловливается двойственность качественной определенности метаиндивидуального мира [7;10, С.794-102].

Проблема человеческого инобытия органически входит в данную концепцию, причем, инобытие может рассматриваться не только само по себе, но также в связи с творческой самореализацией индивидуальности. Вопрос о человеческом инобытии как творческой самореализации индивидуальности в русле дальнейшего развития концепции метаиндивидуального мира и стал предметом настоящего исследования. Одно из своеобразий метаиндивидуального мира состоит в том, что он складывается не из одной, а из нескольких систем. По отношению друг к другу они являюся независимыми и зависимыми, взаимопроникающими и взаимопроникаемыми. При этом в поле зрения исследователя попадает качественно новый срез реальности, который до недавнего времени ускользал из поля зрения ученых. Он несет на себе печать взаимоотношений не одной системы, скажем, со средой, системные характеристики которой во внимание не принимаются, а одной системы с другой системой, признаки которых как именно систем в равной мере принимаются во внимание. Положение о двойственности качественной определенности и связанные с ним представления о независимости-зависимости, а отсюда о взаимопроницаемости взаимодействующих систем позволяет нам показать проблему человеческого инобытия не искусственно привнесенной извне в концепцию метаиндивидуального мира, а напротив, представить саму концепция метаиндивидуального мира как исходную для постановки проблемы человеческого инобытия. Согласно концепции метаиндивидуального мира поле взаимодействий индивидуальности с объектами ее мира является достаточно широким и может совершаться как на полюсе индивидуальности, так и на полюсе объектов ее мира. Проблема инобытия, однако, возникает в том случае, когда эти взаимодействия рассматриваются по преимуществу на полюсе объектов мира. Своеобразие взаимодействий на полюсе объектов мира обнаруживается, во-первых, в том, как индивидуальность ассимилирует объекты мира, будучи в одних случаях самостоятельной системой, а в других _ подсистемой мира; во-вторых, в том, как сопрягаются при этом системные и онтологические статусы у индивидуальности и у объектов мира. Очевидно, что в метаиндивидуальном мире между системными и онтологическими способами существования индивидуальности и объектов ее мира имеют место их неполные совпадения. Ведь индивидуальность и объекты ее мира проникают друг в друга как системы (или подсистемы), но не как онтологические сущности. В то же время именно взаимопроницаемость индивидуальности и объектов ее мира как систем (и подсистем) позволяет преодолевать драматический разрыв между онтологическими способами их существования. Этот онтологический разрыв преодолевается в одних случаях благодаря тому, что индивидуальность как система покрывает онтологические сущности ее самости и объектов ее мира; в других случаях мир как система покрывает онтологические сущности объектов ее мира и индивидуальности как его подсистемы. Понятно, что в первом случае ведущая роль отводится онтологическому статусу индивидуальности; во втором случае, наоборот, онтологический статус объектов мира приобретает главенствующую роль. Исходя из вышеизложенного можно определить в первом приближении феномен инобытия как преодоление разрыва между онтологическими сущностями индивидуальности и объектов ее мира за счет образования систем, покрывающих эти онтологические сущности. В зависимости от того, какой из партнеров по взаимодействиям принимает на себя системообразующую функцию, роль онтологии объектов мира может быть неодинаковой: либо быть самодовлеющей и как бы вести за собой индивидуальность, либо выступать в служебных отношениях к онтологической сущности самой индивидуальности. Совершение актов инобытия предполагает развертывание соответствующей индивидуальной активности. Основные ее особенности состоят в следующем. Индивидуальность как система в самой себе содержит источники детерминации ее активности и одновременно является носителем этой активности; индивидуальность как подсистема также является носителем активности, но источники ее детерминации локализуются во взаимодействующих с ней системах, то есть в объектах мира. Вместе с тем в обоих случаях предметом индивидуальной активности выступают объекты мира. Это означает, во-первых, что следует различать несколько форм активности в зависимости от локализации источников их детерминации; во-вторых, источники активности и предметы активности распределяются между взаимодействующими системами, когда индивидуальность проявляет себя в качестве системы; и источники активности, и предметы активности индивидуальности локализуются в объектах мира, когда она выступает в качестве их подсистемы; в-третьих, активность совершает одновременные воздействия на один и тот же объект различным образом в зависимости от источников ее детерминации: в одних случаях в этом объекте вскрываются его актуальные и потенциальные признаки в согласии с его имманентными законами существования; в других – объект подвергается субъектным трансформациям в согласии с имманентными законами существования индивидуальности. Следовательно, в актах инобытия объекты мира приобретают полисистемный способ существования, который обеспечивается двойственностью качественной определенности метаиндивидуального мира и развертывающихся в нем взаимодействий разных систем: индивидуальности и объектов ее мира. Возникающие на этой основе разные измерения объектов мира сосуществуют в согласии с принципом дополнительности: они не исключают и не замещают, а напротив, взаимодополняют друг друга.
Воплощение и превращение

Итак, в самой своей сути инобытие характеризуется двойственностью его качественной определенности. Эта двойственность получает свое дальнейшее развитие в феноменах, которые я обозначил понятиями воплощение и превращение. В них инобытие начинает принимать явные, так сказать, осязаемые формы, позволяющие описывать его в терминах, непосредственно несущих на себе печать построения индивидуальностью себя в иных, чем она сама, носителях. Мы уже знаем, что в актах инобытия центральное место занимают события, происходящие на полюсе объектов мира, в том числе в результате направляемой на них активности индивидуальности. В соответствии с этим перед нами встают троякого рода задачи: дать краткое описание процессам (а) воплощения и (б) превращения; поставить вопрос о том, (в) каков возможный характер их взаимоотношений между собой на полюсе именно объектов мира. Начнем с воплощения. В процессах воплощения совершаются акты трансценденции, но в их основе лежит некий симбиоз индивидуальности с объектами ее мира. В них индивидуальность воспроизводит, умножает, расширяет, продолжает себя. Отчуждение и самоотстранение если и имеет место, то лишь путем создания моделей тех или иных признаков, особенностей, свойств или некоего целостного образа "Я" индивидуальности. Поэтому главный итог воплощения состоит не в том, что меняется индивидуальность. Напротив, она стремится изменить мир людей и вещей, сохраняя себя в неизменности. Тем самым индивидуальность распространяет логику существования субъекта на способы существования окружающего ее мира. Это приводит, в частности, к тому, что объектные формы существования мира остаются, но источники некоторых преобразований в них укореняются не в мире, а в индивидуальности, вступающей во взаимодействие с ним. Воплощение может проявлять себя в самых разнообразных формах. В одних случаях оно выступает в форме личностных вкладов, в других как идентификация, в третьих – как любовь к себе в другом человеке, в четвертых – как преобразования воплощаемых объектов путем их подчинения (экспансия, доминирование, агрессия), в пятых – как перенос и нарциссизм, открытые в психоанализе. В процессах превращения также совершаются акты трансценденции, но в их основе лежит иной механизм. Всякое превращение предполагает состояние "быть в другом" и "быть другим". Если в процессах воплощения индивидуальность реализует отношения "быть в другом", оставаясь самой собой, то в процессах превращения, напротив, будучи в другом, индивидуальность начинает жить другим и становиться другой. В другом, будь-то значимые личности, художественные образы, вещи, животные или объекты неживой природы, индивидуальность, образно говоря, умирает; и в другом же она начинает новую жизнь, по новым законам, правилам, обычаям. Тем самым процесс превращения означает конечность индивидуальности как единичности. Но она может приобретать бесконечность, постигая мир во всем его разнообразии и ощущая себя в нем в качестве одной из его неотъемлемых частиц.

В процессах превращения индивидуальность выступает в качестве подсистем других систем, в других системах она и черпает новые силы, содержание и опыт, обогащая себя и размывая границы между собой и другими. В этом смысле превращение есть признание самоценности других, готовность быть в другом и другим и ради этого размывать онтологические разрывы между собой и другими. Тем самым отчуждение и самоотстранение завершают акты трансценденции в превращениях. Это приводит, в частности, к тому, что субъектные формы существования индивидуальности остаются лишь формально; фактически индивидуальность превращается в одну из форм объекта. Подобно воплощению, превращение может проявлять себя в разнообразных формах. В одних случаях оно выступает в форме внешних подражаний, в других – как принятие тех или иных ролей, в третьих – как раскрытие и производство новых значений объектов в различных видах творчества, в четвертых _ как любовь другого человека по формуле "любить в другом другого". Таким образом, процессы воплощения направлены на "иметь, чтобы быть в другом собой", то есть на изменения и на овладение объектом ради собственного сохранения. В процессах превращения, наоборот, индивидуальность подвергает преобразованиям себя, чтобы стать другой и уподобиться объектам ее мира. Процессы превращения направлены на "быть в другом другим", то есть на сохранение объекта и на изменение своей индивидуальности [31].

Тем самым процессы воплощения и превращения придают объектам мира полифункциональный характер. Один ряд их функций связан с вовлечением объектов в процессы воплощения, а другой ряд функций возникает в связи с их участием в процессах превращения. Причем в обоих случаях объекты рассматриваются не столько сами по себе, сколько в неразрывной связи с индивидуальностью. Основное назначение объектов в процессах воплощения состоит в том, чтобы существовать ради индивидуальности. В связи с этим объекты могут выполнять по отношению к ней функции обслуживания, поддержки, дополнения, защиты, средств развития и т.п. Основное назначение объектов в процессах превращения состоит в том, чтобы расширить поле своего существования за счет включения в него, приобщения к нему индивидуальности. В связи с этим объекты могут выполнять по отношению к индивидуальности функции предмета ценностных ориентаций, референтных норм и традиций; моделей поведения, деятельности и отношений для подражания; "определителя" жизненных планов и жизненного смысла и т.п. В реальной жизни процессы воплощения и превращения идут бок о бок; они всегда рядом во взаимодействиях индивидуальности с объектами ее мира. Вместе с тем объекты "ведут" себя так, будто индивидуальность в процессах воплощения и в процессах превращения имеет дело не с одним каким-либо объектом, а с некоторым их множеством, причем имеющим слабую внутреннюю связность. Иными словами, когда индивидуальность совершает процессы воплощения и вовлекается в процессы превращения, объект при этом как бы расщепляется на независимые друг от друга функции и части, которые работают лишь на какой-то один из этих процессов. Такой способ функционирования объектов является возможным, в частности, в режиме многократных дискретных переключений от процессов воплощения к процессам превращения и наоборот, подобно некоему триггерному механизму. Тем самым один и тот же объект обнаруживает способность выполнять разнопорядковые функции и открывать разные его возможности в процессах воплощения и превращения. В связи с вышеизложенным обостряется вопрос о том, как один и тот же объект может включаться в процессы и воплощения, и превращения.
Функциональная и функционально-структурная полифония объектов в процессах воплощения и превращения

Исходя из того, что индивидуальность реализует в процессах воплощения системообразующие функции по отношению к объектам ее мира, а в процессах превращения, наоборот, она выступает как подсистема объектов как систем, можно показать несколько способов функционального включения одного и того же объекта в процессы воплощения и превращения, имея в виду, как один и тот же объект может выполнять одновременно несколько функций (функциональная полифония), будучи вовлеченным в разнородные, но сосуществующие друг с другом процессы. Первый, наиболее простой, способ приобщения одного и того же объекта к процессам воплощения и превращения состоит в том, что объект включается в эти процессы в разные интервалы времени, то есть в дискретном и повторяющемся режиме. В таком случае объект всякий раз обнаруживает лишь какие-то одни из своих функций, в то время как другие как бы исчезают из поля зрения наблюдателя. Второй, более сложный, способ сосуществования в объекте предметов воплощения и превращения может обнаруживаться в том, что объект включается в оба процесса одновременно. В таких ситуациях, однако, функции предметов воплощения и превращения выполняют, возможно, разные структурные образования объекта. Скажем, дирижер оркестра должен решать в единстве две главные задачи: (а) воспроизвести авторский замысел (превращение) и (б) разработать художественную интерпретацию авторского замысла (воплощение). В нотном тексте есть элементы, которые не могут быть подвергнуты каким-либо трансформациям дирижера. В том же нотном тексте, однако, есть целый ряд таких указаний, которые могут подвергаться субъектным трансформациям со стороны дирижера [9; c.143-154;].
Структурные основания многомерности объектов в процессах воплощения и превращения

В процессах инобытия объекты мира характеризуются не только функциональной и функционально-структурной полифонией, но также многомерностью, понимаемой собственно в структурном ключе [11, c.25-43]. Для описания структурных оснований многомерности объектов в процессах воплощения и превращения я воспользуюсь дополнительно новой парой понятий: означивание и присвоение значений. Это позволит нам показать далее, что объекты мира имеют, по меньшей мере три разных способа существования, за которыми кроются (а) имманентно им присущие признаки; (б) объектные значения; (в) модели внутренних целей индивидуальности. В процессах означивания индивидуальность создает в объектах (других субъектах) материальные и идеальные модели ее внутренних целей. Присвоение же значений объектов (в формах их освоения и производства) направлено на раскрытие их актуальных и потенциальных состояний в согласии с внешними причинами и принятыми внешними целями. Тем самым объекты (субъекты) при означивании и присвоении значений приобретают разнопорядковые признаки. В них раскрываются разные способы существования объекта в процессах воплощения и превращения. Кроме того, объекты (субъекты) имеют еще один способ существования. Он складывается из некоторых, имманентно им присущих признаков. Они не сводимы ни к моделям внутренних целей индивидуальности, ни к актуальным и потенциальным значениям объекта и представляют собой третий, так сказать, собственный способ существования. Возьмем, к примеру, художественный предмет. Он имеет определенные, присущие именно ему, признаки. Скажем, в живописи это могут быть, так сказать, "собственные" свойства картины (особенности полотна, цветовая конструкция, композиция, изображение перспективы и т.д.) и свойства картины, обеспечивающие ее социальную роль, ее функционирование в обществе (жанрово-содержательные параметры). К тому же, в результате означивания художником его эмоциональных представлений (как внутренних целей) художественный предмет приобретает определенные эмоциогенные качества. Тем самым художественный предмет становится носителем троякого рода признаков: (а) имманентно присущих ему самому, (б) присущих внешнему миру и (в) эмоциональным представлениям. Следует подчеркнуть, что эмоциональные представления и внешние события привносятся в художественный предмет извне. Поэтому художественный предмет становится носителем "своих" и "чужих" качеств, и в этом смысле его значения утраиваются. Поскольку эмоциогенные и жанрово-содержательные параметры художественного предмета формируются на базе его собственных, между теми и другими могут возникать различного рода взаимовлияния, в том числе управляющего типа,когда, например, система признаков одного рода переструктурируется, меняет функции или свойства ради построения системы другого рода. Следует заметить, что такого рода различения возможно проводить не только теоретически, они обнаруживаются и эмпирически. Так, при исследовании построения эмоциональных образов в живописи было обнаружено, что изображения переживаний и фрагментов окружающего мира на рисунках могут дифференцироваться. Также установлены статистически значимые связи между тем, как соотносятся изображения переживаний и фрагменты окружающего мира в рисунках [8;9, c.143-154]. Рассмотрим теперь более подробно характер взаимоотношений между разными способами существования объектов. Можно наметить, по меньшей мере, три пары партнеров, между которыми устанавливаются специфические взаимосвязи: (а) имманентные признаки и значения объектов; (б) имманентные признаки объектов и модели внутренних целей индивидуальности; (в) значения объектов и модели внутренних целей индивидуальности.

1. Характер взаимоотношений в объектах их имманентных признаков и их значений. Объектные значения не сводимы к имманентным свойствам объектов, хотя и те, и другие принадлежат к объектам. Этот момент является, видимо, важным для объяснения происхождения много-многозначных связей между объектными значениями и их носителями: одни и те же объектные значения могут быть связаны с некоторым множеством носителей, а один и тот же носитель может иметь некоторое множество объектных значений. Объектные значения фокусируют и интегрируют в себе наиболее важные и значимые стороны объектов для индивидуальности. Они представляют собой некую результирующую (итоговую) составляющую, своеобразную квинтэссенцию объекта, предназначенную именно для индивидуальности (ср[20, c.3-13]). Поэтому хотя значения характеризуют один из способов существования объектов, самих по себе, вне отношения к индивидуальности, их просто нет. Главное своеобразие объектных значений заключается в том, что их существование и их происхождение распределены по разным носителям, а не совмещены в одном и том же. Когда встает вопрос об их происхождении, мы обращаемся к объектам; когда встает вопрос об их существовании, в равной степени следует принимать во внимание и объект, и индивидуальность. Взаимоотношения значений и имманентных признаков объектов есть отношения типа содержания к форме (или к материалу), в то время как отношения объектных значений к индивидуальности есть отношения оригинала к своим "копиям" в виде соответствующих репрезентаций в психическом образе.

2. Характер взаимоотношений в объектах их имманентных признаков и моделей внутренних целей индивидуальности. Объекты мира могут выступать в ином, имманентно не присущем им самим, предназначении, а именно, быть средством актуализации внутренних целей индивидуальности в форме их моделей. Отношения в объекте моделей внутренних целей индивидуальности к имманентным признакам собственно объектов есть отношения типа содержания к форме (или к материалу), в то время как отношение модели к внутренним целям индивидуальности есть отношение подобия копии своему оригиналу. Между тем отношения по типу "содержание_форма" являются справедливыми лишь в контексте означивания в объектах внутренних целей индивидуальности. Если же за точку отсчета принять объекты как таковые, то модель представляет собой не более, чем некое измененное состояние объектов. Главное своеобразие "модельного" способа существования объектов состоит в том, что его существование и его происхождение опять-таки распределены по разным, а не совмещены в одном и том же носителе. При этом "модельный" способ существования объекта есть такое его измененное состояние, "программа" которого коренится не в объекте, а в индивидуальности, в ее внутренних целях (которые для объекта выступают в качестве внешних).

3. Характер взаимоотношений в объектах их значений и моделей внутренних целей индивидуальности. В моделях, как особом состоянии объектов, раскрывается не только особый характер их отношений с индивидуальностью, их творцом. Эти же модели, зафиксированные в объектах и взятые в отношении к их потребителям, выступают уже в иной роли – в качестве объектных значений. Скажем, возникновение в искусстве новых направлений, течений, стилей, наконец, просто новых художественных произведений проходит стадию их создания автором (и/или воспроизведения исполнителем). Затем начинается стадия "усвоения" их обществом или его отдельными группами, слоями, субъектами. На первой стадии автор создает некий художественный образ и в нем же означивает свои внутренние цели. В той мере, в какой в художественном образе совершаются процессы означивания внутренних целей автора (исполнителя), художественный образ есть их модель. На следующей стадии, когда соответствующее произведение становится фактом художественной жизни общества, тот же художественный образ (включая означенные в нем внутренние цели автора и/или исполнителя) приобретает признаки объектных значений. С этой точки зрения значения объекта можно понимать как оборотную сторону совершенных в нем прежде процессов означивания каким-то другим субъектом (субъектами). Кстати, этим другим субъектом мог быть раньше также сам автор процессов означивания. Стало быть, значения объектов и процессы означивания в объектах есть одновременно и два разных их состояния (о чем речь шла выше), и две стороны одного и того же их состояния (о чем речь идет сейчас). В последнем случае обнаруживается релятивность объектных значений и процессов означивания применительно к объектам мира. С позиций релятивности объектные значения и процессы означивания являются взаимодополнительными и в то же время необходимыми друг другу: внутренние цели одной индивидуальности оборачиваются как внешние причины и цели для другой. Эти связи могут иметь как непосредственный характер (индивидуальность _ субъекты ее мира), так и опосредованный (индивидуальность _ объекты _ субъекты ее мира).

* * *

В актах инобытия обнаруживается двоякий статус индивидуальности: она выступает одновременно и как целое, и как часть целого. Это приводит к тому, что в инобытии "удерживаются" и индивидуальность, и объекты ее мира. Нет "высшего" и "низшего", нет "снятия" низшего высшим, но есть сосуществование независимых и в то же время взаимодействующих, взаимопроникающих и взаимопроницаемых партнеров. Феномен человеческого инобытия позволяет нам также представить индивидуальность и ее мир не столько как дискретные формы существования разных онтологических сущностей, сколько как их неразрывность, континуальность, единый поток. В этом потоке субъект и объект, идеальное и материальное плавно "перетекают" друг в друга, образуя неразрывные органические целокупности.
© Л.Я.Дорфман, 1996

Арт-терапия в теории и практике

Разделы библиотеки

Форма входа